Среда, 27.11.2024, 19:39
Приветствую Вас Интересующийся
Авиация Коми
| Главная » Статьи » История » Исторические записки |
ПОЕХАЛИ (путешествия в старинной манере) (1)
| 1. САПОЖНИК ИЛИ С ВЕТЕРКОМ На дворе уже несколько месяцев кряду роскошествовал 1988-ой год. Наши футболисты взяли "серебро" на чемпионате Европы. Разве такое забудется? А где же был я в этот "звёздный час"? А был я в Северодонецке Луганской (она же Ворошиловоградска - честь и хвала первому "красному" офицеру - по совместительству) области. Повидав сотрудников ВЦ Колвинской экспедиции, которые там в то время обучались на курсах, и порешав все вопросы по послегарантийному обслуживание комплекса ПС-2000, я устремился в сторону севера. Там ждала меня любимая работа и столько новых непередаваемых впечатлений. Разгар лета, билетов нет. Из Северодонецка практически не уехать. Поэтому пришлось махнуть на автобусе до станции Горловка Донецкой области. Там проходящих поездов в столицу много - авось, да на какой-нибудь сяду. И сел бы без проблем, да одна неувязочка приключилась. В тот год случился мощный оползень на участке железной дороги между Сочи и Туапсе. Поезда задерживались, минимум, на сутки. Вокзал Горловки встретил меня дивным столпотворением. Картинка в стиле последнего дня канувшей в пепле Помпеи. Измученный ожиданием народ штурмует кассы, пытаясь ускорить своё отправление в "даль светлую". Но помогает это мало. Да, и какой, скажите, на милость может быть результат таких штурмов, коли, нет поездов, следующих со стороны Кавказа уже второй день? Кассы наглухо запечатаны, а по вокзалу то и дело гремят объявления: "Поезд номер ..., маршрута следования ...- Москва, опаздывает на 36 часов". Вот такая сказочная перспектива - вынужденно застрять в командировке на несколько суток. Но что же тут поделаешь, если форс-мажор на блюде во всей своей красе?! Встал я в конец бессистемной бестолковой очереди и приготовился терпеть все тяготы и лишения, как учили нас на военной кафедре. Хоть в запасе, но всё-таки офицер. Это вам не просто изнеженный штатский с кучей неоправданных ожиданий. Прошло часов пять. Ноги сделались ватными. Но тут в очереди, до этого находившейся без движения, началось внутреннее шевеление. Ага! Значит, поезда начали прорываться из грязевого (читай - селевого) плена. Чувствую, сзади надавили сильно - там за мной за полдня много народу успело приобщиться к культуре советской очереди. Вся первобытная, неуправляемая масса разом забурлила, закипела. Касса открылась, и начался форменный раскардаш. В полном соответствии с основным законом стадности, выявленным ещё Чарльзом Дарвиным, народ попёр, презрев все приличия, к заветному оконцу. Я даже и сообразить ничего не успел, когда меня мощным приливным цунами человеческой плоти вынесло прямо к стойке. Вот так раз, был в хвосте, а теперь только пара счастливчиков впереди. Да, и меня-то неудачником назвать в этой ситуации язык не повернётся! Настоящий интеллигент на моём месте с негодованием вышел бы из очереди и занял подобающее ему место в сторонке, но моё животное начало преобладало. Я и не думал бросать отвоёванных (пусть и не мной) позиций. И вот уже... началось! Первый счастливец отклеился от кассы. Обладатель первого за текущие сутки билета с трудом встал на ноги (раньше он просто висел на поясном ремне в позе буквы "зю") и, раздвигая локтями страждущих, приступил к освобождению своих затёкших конечностей из недр толпы неандертальского толка. Скоро! Скоро... Ещё пять минут и... мне посчастливится зависнуть над кассой. И в сей счастливый миг над ухом чувствую шепоток: "Деньги есть? Возьми ещё один билет до Москвы. Ты же туда едешь?" Я даже не успел разглядеть лица говорившего, поскольку моя шея была завёрнута на полтора оборота против часовой стрелки. И тут же меня прокатили животом по стойке, и я уже мог (о, великое чудо Маниту, воспетое индейцами племени дэлавар!) просунуть почти онемевшую руку в маленькое отверстие кассы. Сделать это, надо сказать, было очень непросто. Если бы не анонимный заказчик (который в ухо шептал), то, вероятно, я просто бы вылетел под потолок, как пробка от нагретого на солнце "Артёмовского игристого" волею незаслуженно обиженной толпы. Этот аноним оказался массивным и крепким. Он плотно прижал меня к кассовому прилавку так, что дышать стало нечем. По этой причине кассирша долго не могла понять, куда же я собрался ехать. Хорошо, что тогда у меня были чистые и ясные глаза, незапятнанные житейскими проблемами. В этих глазах и прочиталось, что мне нужно два билета до столицы. Как я выбирался от стойки, не помню. Было дурно и душно. Смертельно хотелось пива. Как чумной, вышел на улицу. В руке плотной трубочкой были сжаты билеты, а от сдачи, которую мне выдали согласно прейскуранту цен, на ладони образовались глубокие бороздки. Сдачу ведь дали мелочью. Сзади кто-то продолжал усиленно дышать в ухо. Я обернулся и обратил внимание на красивого высокого парня с широкой улыбкой. Он сказал: "Ну, давай смотреть, что за билеты". Догадаться, что это и есть тот самый "бульдозер", не давший мне стремительно отчалить от кассы в трудную минуту, не составило труда. Мы изучили свои проездные документы, доставшиеся в нешуточной сражении с обстоятельствами. Билеты были на поезд, следовавший по маршруту Орджоникидзе (ещё не Владикавказ) - Москва. Тут же обезображенный атрибутами вокзальной трансляции голос объявил, что наш транспорт "ожидается прибытием через три час". Парень расплатился за билет, и мы притихли, как бы не понимая, что же делать дальше. Правила хорошего тона в таком случае учат тёмных людей либо немедленно познакомиться, либо вежливо попрощаться. Мы выбрали первый вариант. Мой новый знакомец звался Игорь. Он был сапожником в самом хорошем смысле этого слова. В Москву стремился отвезти свою продукцию, где и реализовать оную на одном из рынков, используя свои кооперативные каналы. Огромная сумка с обувью была при нём. Какое же знакомство могло обойтись без пивопролития? Решили в ожидании поезда посидеть где-нибудь тихонько в прохладном местечке. В камеру хранения вещи договорились не сдавать - вдруг там толкотня будет, а опаздывающие скорые поезда обычно застаиваться на второстепенных остановках не имеют привычки. С трудом нам удалось запихнуть обувку в багажник таксомотора, но удалось. И вот мы уже заседаем в маленьком пивничке на окраине Горловки. После переживаний в очереди ледяное Донецкое пиво проходило на "ура". Спустя полтора часа мы уже снова были на вокзале. На всякий случай. Вдруг паровозу вздумается примчаться раньше объявленного времени. Каково же было наше удивление, когда мы увидели только последний вагон своей несбывшейся мечты. Нас надули самым бесстыдным образом! Интересно, что информация на вокзале ничего уже и не значит? Что же делать теперь? Не сговариваясь, мы с Игорем заскочили в кассовый зал и с ужасом оттуда отпрянули. Очередь-толпа была ещё покруче, чем с утра. Оставалось одно средство. Самое радикальное. Пассажир - это всё одно, что покупатель. А, значит, он (то есть пассажир) всегда прав. Необходимо было вооружиться наглостью и уверенностью в себе, ибо в советское время отстаивать свою безусловную правоту покупателям приходилось нередко в кулачном бою. Арсенал неопровержимых аргументов для борьбы с системой оказался богаче у Игоря. Опыт кооператора, сами понимаете. Стало быть, сапожнику и дратву в руки! Но я его не бросил в трудную годину и прорвался к начальнику вокзала следом. Небольшая женщина средних лет встретила нас не очень приветливо. "Вы плохо слушали информацию, молодые люди. Через десять минут дали исправительное сообщение о прибытии вашего поезда, - вещала она с угрожающей интонацией, - И если бы вы не умчались в город (ох, уж этот проницательный взгляд учительницы начальных классов!)... вероятно, чтобы попить пива, то наверняка бы не опоздали". Про пиво она зря напомнила. Сразу захотелось наплевать на всё на свете: на уехавший поезд, на напряг с билетами, на столицу нашей Родины. Наплевать и быстренько найти нужный офис на вокзале. Тот самый, который единственный мог нам с Игорем помочь в ту минуту. Я сделал подобие реверанса, поворачиваясь на каблуках в сторону выхода, но с дипломатическим вопросом на устах: "А что же нам теперь делать?" Вопрос вопросом, а что именно делать в первую очередь, знал совершенно точно. Начальница была, судя по всему, довольна таким быстрым разрешением конфликтной ситуации. Она миролюбиво предложила: "Давайте ваши билеты. Я сделаю отметку. Сдадите их в любой кассе и купите новые". Это она, конечно, лихо завернула - "в любой кассе". Касса была всего ОДНА, и что в радиусе ста метров от неё творилось, мы знали не понаслышке. Я почти готов был сдаться. По крайней мере, пока не изолью душу бездушному кафелю в отдельном офисе. Дальше можно было бы вернуться к насущному железнодорожному вопросу. Но я плохо знал Игоря. Вернее, практически совсем не знал. Полтора часа общения в баре считать достаточным для изучения человека нельзя, по-любому. Однако, мне тут же представилась уникальная возможность познать таланты сапожника в действии. Игорь метнул сумку с обувью на пол, насупил смоляную бровь и заявил: "А вот и не уйдём никуда отсюда, пока вы вопрос наш не решите по существу! Где это видано, чтобы информация на вокзале о прибытии поездов отличалась так сильно каждые пять минут! Вы тут нас не дурите, уважаемая. Если опарафинились, так извольте помочь, а иначе я на вас в суд подам!" Я сделал полный оборот, забыв на время, куда столь страстно стремился, и с интересом посмотрел на партнёра. Затем, представив на несколько секунд заседание суда, где арбитр в футбольных трусах и развесистых староанглийских буклях требовал от руководства железной дороги возместить наши моральные страдания, я чуть не расхохотался. От этого моё желание обнаружить троюродного старшего брата деревенского домика с "сердечным окошечком" для попадания света внутрь сделалось ещё более острым. В ответ на слова сапожника начальница вокзала принялась пугать нас милицией. Но Игоря этот ход не застал врасплох. Он методично продолжал рассказывать про судебное разбирательство, которое грозит не только начальнику вокзала, но и информатору с диспетчером пассажирских перевозок. Надобно заметить, что как раз в то время бесконечные судебные тяжбы гражданского характера попросту вошли в моду. Демократизация и гласность, знаете ли. Ошеломлённая таким натиском начальница тут же сдалась. Уж, не знаю, то ли перспективы побывать в органах правосудия её напугали, то ли моё откровенное сучение ногами в сторону туалета. А, ну, как не успею дойти! Она отпустила нас с миром и обещала помочь в беспрепятственном проникновении к кассе без очереди. Через некоторое время информатор на весь вокзал позвал нас с Игорем к кассовому окошку по фамилиям. Причём этого некоторого времени нам как раз хватило, чтобы найти нужный офис и произвести незамысловатые манипуляции, известные каждому мужчине с детского сада. Несмотря на высочайшее административное приглашение, народ из очереди с большой неохотой разрешил нам протиснуться к заветной амбразуре. Тем не менее, вскоре мы с Игорем уже с нескрываемым удовольствием рассматривали новые билеты на поезд Тбилиси - Москва. Ну и что, что вагон общий. Главное - скоро поедем. Наученные горьким опытом, мы вышли на перрон и дождались прибытия состава прямо там, мирно жуя плавленые сырки "Дружба" по 17 копеек за брикет. Посадка в поезд произвела на нас с Игорем удручающее впечатление. В вагоне практически не было ни одного целого стекла, поскольку именно этот поезд попал под оползень. Мало того - именно наш общий вагон! Все проходы замазаны жирной глиной пополам с каменьями. А все купе забиты ... дембелями. Представляете такую картинку - полный общий вагон дембелей, попавших под оползень? Чувствуете, как "крыша" начинает съезжать? Оказывается, эти бывшие солдатики, с которыми нам предстояло следовать в столицу нашей Родины, город-герой Москву, и помогали откапывать состав из-под оползня целые сутки. Поэтому все они были зачуханные по самые уши. Зачуханные и пьяные. Это они так славно встречали свою ДМБ, усиленную чувством исполненного долга перед министерством путей сообщения и лично товарищами из Политбюро. В общем, полное хрен-брюле с кисточкой от аксельбантов. А вы думали, что в таких экстремальных обстоятельствах от дембельской формы осталось что-то целым, кроме этих декоративных атрибутов? Еле-еле мы с Игорем пристроили свои уплощённые вокзальной очередью зады на полочку, где уже и так сидело и лежало человек пять озорных нетрезвых солдатиков. Буду их так пока называть, пока они не явились в свои военкоматы по месту жительства. Состав дёрнулся и заспешил в Москву. По вагону загуляли сквозняки. Стало прохладно. Но старожилам вагонным всё нипочём. Они пели похабные песни, играли в карты, пили мутноватую жидкость без закуски и рассматривали армейские фотографии. Эх, начальница вокзала, вот ты как нам отомстила! Мы начали присматривать верхние полки, чтобы попробовать на них заснуть. Нашли две третьих (полки под самым потолком) в разных купе и улеглись. Но разве же заснёшь в такой казарме, начисто лишённой дисциплины и ведущей себя не по уставу внутренней службы. Да ещё этот пронизывающий ветер! Пошли мы с Игорем к проводникам, чтобы как-то решить вопрос с нашим переселением. Но оказалось, что дверь у вагона в сторону состава (он был первым после локомотива) заклинило ещё возле Сочи. Так что переезд откладывался. А вот проводниками были два очень милых абхазца из Сухуми. Они предложили взамен переезда другой вариант, продемонстрировав бурдюк с чачей. "Толка бэрыте болше, а то солдаты не поймут. Они в дэсантэ служыли. Дыкий, будта звэри. Силна пэрэжыват будут, если не нальёте", - сообщил один из железнодорожных чертей. Сговорились на трёх бутылках, благо стоили они дешевле водки. На закуску нам дали гроздь винограда и половину лаваша. "Всо, болшэ нэт! Самы голодный, как волк. Эты дэмбэля сожрали запасы. Им нэ давайтэ. Хватыт". Солдатское семейство в нашем купе очень весело встретило прибытие двух хлебосольных граждан гражданской наружности. Дембеля тут же прихлопнули обе бутылки, которые пришлось им отдать, а одну мы выпили сами с дарами от железной дороги. Сразу, будто, потеплело в вагоне. Но тут со всех концов в наше купе стали подтягиваться неохваченные солдатики и проникновенно смотреть в глаза, дескать, мы тут для вас вагон спасали, а вы... Пришлось ещё раз посетить чудесных Хоттабычей из Сухуми. Те запереживали: "Ну, чысто звэри эти дэмбэля! Никак нэ напьются. Смотритэ, рэбята, эсли туго будыт, приходытэ к нам. Отбываться начном". Они позволили нам изучить старинный кинжал в бархатных ножнах и берданку времён покорением Ермоловым Кавказа, которые благоговейно извлекли из-за мешка с углём. Нет, уж, увольте! Сопротивление полному вагону пьяных десантников - дело неблагодарное. Мы как-нибудь мирно этот вопрос отрегулируем. Проставившись ещё раз, мы с Игорем намекнули, что денег больше нет, и залегли спать. Теперь уже и ветер - не ветер, а так - лёгкое сотрясание воздуха. Проспали мы до самой Москвы. И, что самое интересное, не простудились. А на память об этой поездке Игорь подарил мне лёгкие женские кожаные туфли, которые жена потом успешно сносила. Где теперь те дембеля? Где приветливые абхазцы? Где мой "личный" сапожник? Неведомо. А я вот перед вами с новой байкой, которая озаглавлена: 2. НУ, ЧЕМ НЕ ОРЁЛ ИЛИ МИРНЫЙ АТОМ НА СЛУЖБЕ РОДИНЕ Про эту историю я вспомнил после того, как Виталий Беляев (коллега по работе) рассказал мне довольно забавный факт из своей трудовой биографии. Собственно, и не забывал я её никогда. Но жила она где-то в глубине сознания, изредка напоминая о себе толчками невероятного человеколюбия. Тем не менее, сначала не премину поведать его (Виталика Беляева) откровения в качестве эпиграфа. Тем более что подоплёка у этих событий (моей и его историй) одна и та же - командировка с целью добычи кой-какого товару на заводе изготовителе. Итак, в разгар гегемонии плановой экономики, когда лимиты были превыше всего, на всяком уважающем себя предприятии заводили хитроватого и нахрапистого снабженца, чтобы урвать из государственных закромов чего-нибудь дефицитного, не учтённого программами поставки на год. Помните, Госплан тогда каждый винтик пытался распределить на целую пятилетку вперёд? Ничего плохого в системе планирования нет, ничего не скажу. Но это только в том случае, если не доводить дело до абсурда, когда любой форс-мажор начинает раскручивать систему взяточничества. Институт снабженцев-толкачей, правда, никогда не считался официальным и официально же не приветствовался. Зато он помогал чиновному люду намазывать не только маслице на свою трудовую корочку хлеба, но и кое-что посытнее. Так вот, в Печорском авиапредприятии такой толкач, несомненно, был. Но он занимался глобальными вопросами, которые касались поставок запчастей к летательным аппаратам. А вот вопрос с обеспечением телеграфных аппаратов, стрекочущих в круглосуточном режиме, остался как-то за кадром. Но техника эта тоже требовала к себе повышенного внимания. Технический персонал сбивался с ног в поисках бесконечно рвущихся зубчатых ремней; печатающих головок, у которых ломались иголки; оптотранзисторов, пробиваемых пиковыми напряжениями, поступающими в телеграфные каналы по недосмотру работников городской службы связи или в результате гроз. Заявленное на очередной определяющий год пятилетки количество ЗИПа в Московских уютных офисах умело делилось на 10 (а то и на 20), после чего завизированные документы убирались в дальний ящик стола, где и валялись месяцами, покуда мозолистая пролетарская длань уборщицы тёти Дуси не отправляла их в мусорный контейнер. Правда, если сильно везло, то обеднённый ассортимент запчастей всё же попадал заявителю, почти укладываясь в те самые пресловутые три года, которые обязан выждать каждый советский человек, прежде чем высказать претензию. Вот так, буквально в двух словах, я, походя, обрисовал основы планового хозяйства. Ситуацию вы, конечно, поняли. Тем более что и сами сталкивались с ней не раз. Попав в аховое положение, Виталик, который и обслуживал телеграфные аппараты в ПОАО (Печорский объединённый авиаотряд), направил свои стопы к командиру на приём. Там он честь по чести доложил, что без ЗИПа не видать счастья и процветания предприятию. Поэтому, было бы не плохо, съездить на один номерной завод МГА с целью погасить "пожар", готовый вот-вот перейти в неуправляемую стадию. Для этого от руководителя требовалось завизировать гарантийное письмо и прилагаемый список поставки. А протолкнуть эту внеплановую заявку Виталий брался сам, благо, что на ТОМ САМОМ номерном заводе работали его знакомцы по Архангельскому техникуму связи. Командир раскинул свои умудрённые опытом мозги лётчика по глади начальственного стола и призадумался. Делать это ему приходилось не так уж и часто, поэтому процедура затягивалась. Однако боязнь получить руководящий пендаль из Коми УГА заставили его собраться и принять решение. Спустя пару недель, оформив все, ну, очень секретные допуски в 1-ом отделе для посещения номерного предприятия, Виталик отбыл в неизвестном направлении с командировочным удостоверением в кармане и парой сёмужных хвостов (под "хвостом" в среде снабженцев имеют в виду ЦЕЛУЮ рыбину) в сумке. Направление это до сих пор остаётся неизвестным, поскольку наш герой дал подписку о неразглашении. Срок-то ещё не кончился! Долго ли, коротко ли мытарился Виталик в пути, мне достоверно не известно. А, может, я и сознательно не сообщаю этого, так как всякий пытливый шпионский ум при помощи карты, курвиметра и нехитрых арифметических выкладок легко сможет вычислить местоположение режимного предприятия. Одна рыбина-путешественница, по имени сёмга, досталась начальнику охраны ТОГО САМОГО завода, чтобы Виталик мог беспрепятственно проникать на территорию и творить там свои снабженческие козни в духе развитого социализма. Хотя Беляев и не владел всем богатым арсеналом толкача, но сообразил, что следует сначала подёргать за вымя склады готовой продукции. Здесь ему помогли друзья. Выяснив за стаканом дагестанского бренди, простодушно именуемом в народе коньяком, у начальника склада, что весь проблемный Печорский список легко приобретает реальные формы, если только секретный директор подмахнёт гарантийное письмо, Виталик помчался в приёмную. Невеликий флакончик польского "Сигнатюра" (были такие дефицитные духи во времена развитого социализма) сделал своё большое и нужное дело - кабинет директора гостеприимно распахнул свои обитые кожей двери. Демонстрация намеренно не закрытой сумки, откуда пахло свежепросоленной Печорской сёмгой, сломила волю руководителя секретного предприятия, и он затребовал огласить весь список. Виталий достал бумаги и только тут понял, что совершил небольшой промах. У него в руках была третья машинописная копия заявки. Вторая подшита в секретарской папке в Печоре, а первый экземпляр он впопыхах оставил снабженцу. Вы, наверное, догадываетесь как руководители такого ранга, каковой и был перед Виталием, относятся к "слепым" документам. Но не бежать же через все цеха, чтобы поменять листки. Делать нечего - предъявил, что имел. Директор поморщился так, будто при нём съели, по крайней мере, три лимона. Но рыбный дух его пленил настолько, что сил бороться с соблазном не было. Он изрёк роковую для отечественной промышленности фразу: "Перепечатайте список у моей машинистки, и сразу ко мне. Я подпишу". Виталий, поняв, что "клиент" на крючке, не стал мешкать и опрометью застучал копытами в направлении приёмной. Перепечатать заявку не составило труда для секретарши, получившей строгое начальственное указание. Счастливый толкач отбыл в Печору, убедившись в том, что все документы завизированы. Прошёл месяц. Или два. На коммерческий склад прибыло несчётное количество ящиков с номерного завода. Когда их распаковали, Виталий глазам своим не поверил. ЗИПа было столько, что хоть пляши. По некоторым позициям превышение заявки составило не то, что один - два порядка! А как же такое могло случиться? Не за красивые же глаза Печорского "снабженца" завод отгрузил столько запчастей? Беляев был просто счастлив, но решил разобраться во всём скрупулёзно. Он нашёл сопроводительные документы и среди них ту самую заявку, которую перепечатывала секретная машинистка на заводе. Тут-то всё и прояснилось. Оказывается, что на пишущей машинке западал клавиша "ноль", поэтому секретарша, спеша исполнить волю директора, одурманенного сёмгой, множила количество заявленного ЗИПа в те самые десятки и сотни раз. Связанный обязательствами гарантийного письма, командир ПОАО, не моргнув глазом, оплатил поставку, а Печора превратилась в придворного поставщика запчастей для всего Коми УГА. Вот так жадность отдельно взятого директора и неисправность пишущей машинки "Ятрань" разрушила плановое хозяйство стройной социалистической закваски. А запчастями теми мы пользуемся и до сих пор, хотя прошло уже немало лет. Ничего себе эпиграф получился! Целая байка. Но не возвращаться же в начало. Лучше я озаглавлю её в конце. И дам я этой байке имя: Источник: http://zhurnal.lib.ru/i/iwanow_dmitrij_aleksandrowich/poezdki.shtml | |
Категория: Исторические записки | Добавил: ssstrokash (21.02.2009)
| Автор: Иванов Дмитрий Александрович 
| |
| Просмотров: 696 | Рейтинг: 0.0/0 | |
| Всего комментариев: 0 | |
| Категории каталога | |
|
| Форма входа |
| Поиск |
|
|
| Друзья сайта |
| Статистика |
|
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
| Наш опрос |
