Суббота, 20.04.2024, 10:03
Приветствую Вас Интересующийся
Авиация Коми
| Главная » Статьи » История » Исторические записки |
ПОЕХАЛИ (путешествия в старинной манере) (2)
| 2.1. О ПОЛЬЗЕ НЕИСПРАВНЫХ ПЕЧАТАЮЩИХ МЕХАНИЗМОВ А теперь давайте поговорим о другой ситуации, которая случилась уже со мной, возможно, в то же самое время. Тут министерство будет другое - министерство приборостроения, но плановость и толкачество - те же самые. Чай, в одной державе всё происходило! Осенью 1989-го года я был откомандирован на научно-техническую конференцию в Северодонецк в соответствии с вызовом, который мне прислали сотрудники НПО "Импульс". Отдохнуть недельку от служебных хлопот было весьма кстати. Но одним отдыхом дело не ограничилось. Начальник ВЦ, снабдив вашего покорного слугу гарантийным письмом на поставку пары печаталок А521-4 и кое-какой мелочёвки, обязал меня на обратном пути заскочить на приборостроительный завод города Орла, чтобы заполучить необходимое оборудование для Колвинской экспедиции. Почему в Орёл, а не в тот же Северодонецк? Очень просто. Северодонецкое НПО "Импульс" осуществляло поставки исключительно готовых комплексов, а, значит, там мои притязания на комплектовку успеха бы не имели. Начальник также дал мне рабочий номер телефона одного из замов директора Орловского приборостроительного завода, чтобы тот помог мне с пропуском и не дал потерять своё "я" в незнакомом городе. Пару слов о посещении Северодонецка, позволите, раз уж в колею легло? Конференция конференцией, да только, моё появление на "Импульсе" было связано исключительно с получением штампа в командировочном удостоверении, а на дюже умных заседаниях меня найти было невозможно даже при наличии огромного желания, поскольку я только и делал, что ходил из одних гостей в другие. Благо, весь учебный персонал тренировочного полигона, где в своё время проходили лабораторные работы по ПС-2000, был мне знаком не только шапочно. Нас связывали и другие довольно фривольные воспоминания периода моих четырёхмесячных курсов на "Импульсе". Но это совершенно другая история. Отгуляв положенную неделю на конференции, я отправился в славный город Орёл. И вот мой поезд прибыл на заснеженную станцию города с гордым именем Орёл, подмигивающим неоновыми брызгами на вокзале. Раннее утро. До завода я добрался на такси и притулился на проходной, куда ещё в тот день не ступала нога человека. Сердобольный охранник милостиво разрешил мне подремать в уголке с дорожной сумкой под головой. Около 7-ми утра началась первая волна столпотворения. Но это ещё не моя. Не моя волна. Моя накатит чуть позже. Начальство должно прибыть на завод по заведённой традиции часам, этак, к 9-ти. Встал, размялся, подготовился к борьбе за пропуск. Глаза горят, голова свободна от вредных мыслей о возможной неудаче. Молодость, одним словом, гуляет в моём крепком командировочном организме. Вот и начальство подтянулось. Начинаю звонить по нужному телефону. А не тут-то было! Знакомый моему шефу мужичок уже месяц, как на заводе не работает. Пытаюсь объяснить, что мне требуется пропуск, чтобы предъявить свои бумажки кому следует. А мне отвечают, этак, с ехидцей: "А ваша встреча с директором согласована предварительно? Так что ж вы хотите, молодой человек? У нас, знаете, сколько здесь заказчиков бывает. И все по предварительному сговору. А Вас тут никто и не ждёт". Короче говоря, отбрили меня, как какого-нибудь проходимца. Абсолютно нет никакого снабженческого фарта, хоть плачь. А вечером - уже поезд в Москву, и - прощай мечта о новых печаталках. Про ЗИП я уже и не вспоминал. Как же на завод-то попасть? Про то, что директор может меня не принять, даже и думать не хотелось. Верилось, что, проникнув на территорию, я открою любую наглухо запертую дверь. Однако, чего же толкаться на проходной? Нужно позавтракать и крепко подумать, как и, главное, чем ухватить такой необходимый пропуск. Пошёл искать столовую. Таковая нашлась за углом. От злости взял две бутылки пива, салат "Столичный" и примкнул к рафинированному интеллигенту за угловым столом. Сосед выглядел весьма впечатляюще. Он облачён был в новенький гэдээровский костюм с галстуком. На носу очки со страшной диоптрией. Гладкая выбритость и благоухание модным тогда "One man show" явно указывали на его социальное происхождение и недюжинный ум. Этот джентльмен отхлёбывал чай мелкими глоточками из гранёного стакана в таком милом сердцу железнодорожном подстаканнике и заедал свой напиток, цвета грузинского вина "Минассали", потрёпанного вида сырниками. На столе с его стороны лежала огромная папка крокодиловой кожи, в которой жили (судя по всему, весьма не плохо) разного рода документы. Он их изучал так скрупулёзно, что бумага корчилась под взглядом из-под невероятной силы очков. Будучи человеком общительным и незлобивым, я предварительно спросил разрешения опуститься за стол столь неординарной личности. Получив согласие, метнул свой нехитрый провиант на столешницу, а сам подумал: "И чего это такой славный малый завтракает в столь затрапезном общепитовском заведении?" Сосед приподнял зрачки поверх стёкол очков, и я увидел, что они полны фосфорицирующей гипнотической силы. "А вот пиво с утра очень плохо влияет на печень, молодой человек!" - заметил он, как обычно старший товарищ поучает своего юного друга. И я сразу испытал к нему какое-то расположение. Но пиво пить не прекратил. Сосед вновь обратил свой острый взор в папку, отчего листы в ней, будто сами собой, принялись шелестеть и открывать свою скрытую суть хозяину. Ножей в столовой, естественно, не было. Но мой визави настолько красиво пользовал две вилки, что - одно загляденье. Такого и на приём к английской королеве можно было отправлять без дополнительного тренажа. Мужчина оторвался от бумаг, закрыл папку, убрал её в кейс, доел свой сырник (как аристократы это делают с устрицами с Лазурного берега Франции) и обратился ко мне: "Я вижу, что у Вас какая-то проблема, товарищ (прямо бальзам по сердцу!). Вы, вероятно, тоже на завод прибыли. Так что там у Вас случилось?" Тут я внезапно понял, что этот человек может сделать для меня всё. В рамках разумного, разумеется. Не знаю, почему. Просто понял, и всё тут. Может, настроение у него было альтруистическое, и я это сумел разглядеть. А, может быть, ещё по каким-то невидимым для простого смертного причинам. Я поведал собеседнику все свои печали и горести и, даже, покрутил для убедительности гарантийным письмом прямо перед его носом. Мои финансовые кондиции, впрочем, после содержимого крокодиловой папки смотрелись, как костюм бездомного пропойцы в ряду моделей "от кутюр". Мужчина выслушал меня со вниманием и произнёс историческую фразу: "Мирный атом должен служить народу!" Оказалось, что этот человек представитель Запорожской атомной электростанции. Он приехал доукомплектовывать свою АСУ ТП различными устройствами. Естественно, ему было назначено. Естественно, его ждали. Ещё бы - такой крупный заказчик! Не знаю, что уж подвигло этого человека прийти на помощь бородатому и слегка неухоженному (в процессе командировки) горе-снабженцу, каковым я и являлся, бог весть. Только он сказал просто, но с некоторым пафосом: "Вперёд, мой юный друг! И нам откроются врата небесные!" Я безропотно последовал за ним на проходную завода. Мужчина быстренько соорудил для меня пропуск, представив своим коллегой, и мы возникли в административном корпусе весьма неожиданно (для меня) и внезапно (для милой секретарши директора с нарисованным малиновым ртом). Все встречные раскланивались с моим добрым ангелом радушно и, по-моему, от чистого сердца. "Ого, да его здесь знают хорошо", - отреагировал мой мозг, отравленный двумя бутылками пива. Дальше всё происходило, как во сне. Запорожский агент взял моё гарантийное письмо и заявку, и через несколько минут её содержимое влилось в его неубиенный список. Только к этому перечню прилагалось пояснение, что сии устройства и запчасти полагается поставить в филиал Запорожской атомной электростанции. В город Печору. В Колвинскую геофизическую экспедицию, у которой, по странному стечению обстоятельств, имеется свой расчётный счёт и прочие железнодорожные реквизиты. Я всюду выступал в роли референта этого монстра-толкача и только кивал в ответ на все вопросы. К обеду мой добрый гений решил все наши (уже общие!) проблемы, и мы спустились на грешную землю. То есть, оказались непосредственно в городе с именем Орёл с уже потушенным неоном на вокзале. Я не знал, как и благодарить своего нового знакомого. Я получил, все гарантии на поставку, не приложив к тому практически никаких усилий. Что бы сделали вы, уважаемые читатели на моём месте? Вот и правильно. Я тоже предложил интеллигентному толкачу где-то посидеть за мой счёт, чтобы отметить такую нечаянную дружбу и взаимосвязь отнюдь не смежных отраслей. Но он отверг эти мои намерения и ответствовал со значением: "Я понимаю весь абсурд происходящего, Дима. Поэтому не нужно никакой благодарности. Наш мирный атом всегда должен помогать тем, кто этого заслуживает. Уясните это для себя навсегда. Если Вы можете кому-то помочь, пускай незначительно, сделайте это! Ведь жизнь так коротка. И пусть вас никто не просит ни о чём. Просто сделайте ЭТО". Его слова, смею надеяться, я запомнил и стараюсь следовать им в меру своего невыразимо развитого эгоцентризма. Но иногда мне кажется, "а был ли мальчик"? Не привиделся ли мне толкач-альтруист? Вероятно, такая удачливость не даётся понапрасну. Это просто аванс, который ещё нужно отработать. Смогу ли? Успею ли? А поезд нёс меня в Москву, впереди за горизонтом еле-еле обозначалась дорогая Печора, где меня ждали. Там я был нужен. 3. ГРЕХОПАДЕНИЕ ИЛИ ПОХВАЛА МОСКОВСКИМ ТАКСИСТАМ Очередная командировка в Северодонецк проходила ранней весной. Год был, не помню какой, за давностью лет. Но помню точно, что КАКОЙ-ТО был. Обратный путь лежал через стольный град Московский, где я сделал остановку больше, чем на сутки. И как раз попал с поезда на маскарад, то есть на день рождения Антохи. С Антоном мы вместе учились на курсах в 1985-ом году. Он сам москвич, но в столице бывал тогда только проездом, поскольку нёс службу в НПО "Атолл". Была такая закрытая организация, которая имела свои, так называемые, научные базы по всему южному берегу Северного Ледовитого океана, на Новой Земле и на Камчатке. Антоха трубил большей частью на Камчатке. На самом деле НПО "Атолл" занималось вовсе не научной деятельностью, а отслеживанием движения вражеских субмарин, заплутавших в сопредельных водах. Первоначально-то комплекс ПС-2000 и делали по заказу военных, и только потом приспособили его для геофизических задач. Из всего вышесказанного и того, что я узнал за четыре месяца совместного обучения, но разглашать не имею права, явно следовало, что Антон являлся не простым начальником смены на комплексе, а был тайным офицером военно-морской разведки. Но это ничуть его не портило. Более весёлого и компанейского человека и найти-то трудно. В тот мой приезд в Москву Антон как раз прибыл туда в отпуск немногим ранее и отмечал своё тридцатилетие. Узнал я об этом от Валеры, у которого остановился. Валера тоже работал на "Атолле", но в центральной конторе. И он учился вместе с нами на "Импульсе" в 85-ом. Уезжать в Печору предстояло лишь назавтра вечером, поэтому мы с Валеркой вечером помчались на юбилейные торжества. Квартира у Антона находилась в старинном доме в центре. Потолки высоченные, две огромные комнаты, но... практически пустые. Из мебели были только хозяйская кровать, стол и несколько табуреток. А зачем больше, если Антон бывал там не больше месяца в году? Так что, места для веселья, которое организовывал гостеприимный хозяин, оказалось предостаточно. Всё было замечательно. И полярные гуси с яблоками, затушенные в духовке, и маринованные грибочки с Камчатских сопок, и балык из кеты, и пироги с капустой, и... Да, что там говорить, - весь ассортимент разом не мог уместиться на огромном, в половину, теннисного корта, столе. Ближе к полуночи Валера засобирался провожать одну девушку, их с Антоном сослуживицу. Поскольку жила она, чуть ли не в Мытищах, он отдал мне ключ от квартиры, рассчитывая, что я всё равно доберусь в район Профсоюзной раньше, чем он сам. Я тоже не стал долго засиживаться у Антохи. Назавтра предстояло провести мощный "шоппинг", как это было принято у провинциалов, нечаянно попавших в столицу. Я быстро поймал такси и назвал адрес. Минут через сорок был уже на месте. Пришло время расчёта. И тут таксист начал гнуть пальцы, затребовав "три счётчика". Я дико возмутился и предложил только полтора (и то - исключительно с учётом ночного времени). Забрав протянутые деньги, мастер процедил сквозь зубы: "Ты ещё об этом пожалеешь..." Его злое пророчество скоро начало сбываться. Поскольку таксист притормозил на краю микрорайона из хрущёвских пятиэтажек, мне предстояло пройти ещё метров 300. "Вот и славно, - подумал я, - развеюсь по дороге на лёгком морозце". Подошёл к дому и увидел милицейскую патрульную машину, которая замерла на углу. Это ничуть меня не насторожило. Настроение было отменным, а предстоящий сон в чистой постели не мог не радовать. Я вошёл в подъезд и начал подниматься на третий этаж. А мне навстречу в тиши ночного дома спускается низкий чин милицейского содержания и хамской наружности. "Вы куда это направляетесь? - говорит, - В какую квартиру?" Я объяснил, что приехал в гости к другу и сейчас иду спать, а он сам, приятель, то есть, подъедет чуть позже. "Предъявите ваши документы", - раздалось откуда-то снизу. Оборачиваюсь и вижу ещё одного сладкоголосого сына, взращённого на Щёлоковских хлебах. Я показал паспорт и командировочное удостоверение. Документы мгновенно исчезли во внутреннем кармане одного из милиционеров. "Вам придётся проехать с нами до выяснения всех обстоятельств", - заявил он при этом с кровожадной усмешкой. "Какие обстоятельства? О чём это вы? - возопил я, - Вот она нужная дверь, вот ключ. Позвольте мне пойти лечь спать и отдайте документы!" Менты переглянулись и, подхватив меня под руки, потащили вниз. Ребята оказались здоровые и крепкие, сопротивляться было бесполезно. Запихнув меня в УАЗик, который стоял на углу, они закурили и стали неспешно переговариваться между собой. Из этого разговора я понял, что сдал меня добропорядочный, но алчный таксист. Пока я шёл к дому, он вызвал по рации проезжающий мимо патруль и заявил, что ЭТОТ НАГЛЫЙ ПАССАЖИР ушёл, не заплатив, и был при этом совершенно пьян. Машина таксиста стояла неподалёку. Он, вероятно, рассчитывал получить с меня ещё чего-нибудь. Но у милиции оказались свои интересы, им нужно план по задержаниям выполнять. УАЗик рванул с места и помчал меня на улицу Дмитрия Ульянова в специальное учреждение для нетрезвых особ обоего пола. Дежурный лейтенант посмотрел на патрульных с недоумением. "Кого это вы, ребята, привезли? - спросил он, - Это же не наш клиент!" Ребята дружно с двух сторон нашептали что-то дежурному и, повеселев, удалились. Наверное, искать новую жертву, чтобы получить вымпел с гордой надписью "Победителю социалистического соревнования" и позолоченным черепом вождя в центре. А оставшийся нести нелёгкую службу в чистилище вытрезвителя лейтенант принялся внимательно изучать мой паспорт и командировочное удостоверение. "Как это понимать, уважаемый, прописка у вас Печорская, а командировка выписана в Ухте?" - с нескрываемой иронией спросил он. Я почувствовал себя, наверное, так же, как чувствует разоблачённый шпион перед лицом неопровержимых улик. Но стал добросовестно излагать, что все командировки за пределы республики у нас визируются в НПО "Печорагеофизика", которое и находится в Ухте. "Понятно. Значит, пишется "Манчестер", а читается "Ливерпуль". Так это у вас блатников нынче делается, - хохотнул дежурный, цитируя одного из героев Василия Шукшина, вероятно, даже не подозревая об этом окололитературном факте. - Ещё и квартиру чужую хотел вломить, гастролёр хренов. И билет-то взял заранее, всё предусмотрел. Развелось тут вас на нашу голову. Сейчас оперативников из района вызову, им и будешь свои байки рассказывать". Лейтенант с чувством исполненного долга начал названивать оперативному дежурному по району, предварительно изучив содержимое моих карманов и оставив себе на память увесистую пачку сувениров тёмно-фиолетового цвета* из моего же кошелька. Едва он управился, приехали оперативники во главе с капитаном, рассчитывая встретить злодейского урку, задумавшего квартирную кражу, но пойманного с поличным. Капитан забрал всё, что у меня изъяли, и пригласил в отдельный кабинет. Он оказался понятливым и сметливым, быстро уяснил ситуацию из моих сбивчивых объяснений и, прежде чем вернуть кошелёк спросил, сколько в нём было. Я ответил. Капитан что-то шепнул второму оперу, тот вышел из кабинета и вскоре вернулся с теми самыми сувенирами, которые нечаянно прилипли к рукам лейтенанта. "Всё, вы свободны. Просим прощения за причинённые неудобства. Служба у нас такая", - сказал капитан и вывел меня на улицу. Но перед уходом я успел заметить волчий горящий глаз дежурного. Он сильно переживал, что сделал неверный выбор, позвонив операм. Капитан подвёз меня почти к месту задержания, козырнул на прощание и пожелал: "Счастливого вам отдыха в столице!" Это прозвучало, как издевательство, но я простил ему этот невольный ляп. Служба у них такая! Валера уже битый час метался по квартире. Он взял запасной ключ у соседей и мельтешил на кухне в тучах сигаретного дыма, методично размышляя, с каких учреждений начать поиск пропавшего постояльца... Хорошо всё-таки, что Москва славна не только таксомоторами, иначе пришлось бы Валере растрачивать невосполнимый запас нервных клеток как минимум до утра. На следующий день я смог купить всё, что планировал (спасибо капитану!) и поехал на Ярославский вокзал. Но на этом история не кончилась. Спустя полтора месяца я обнаружил в почтовом ящике повестку от своего печорского участкового по месту жительства. Явившись к нему, с удивлением узнал, что, будучи в командировке, провёл ночь в вытрезвителе на улице Дмитрия Ульянова, о чём и сообщалось в бумаге со столичными штампами. Вероятно, это обманутый в лучших чувствах лейтенант обиделся настолько, что решил испортить мне жизнь, срисовав данные моего паспорта, пока держал его в руках. Эмоциональных и сбивчивых объяснений участковый слушать не стал. "Не моё это дело, сынок. Я обязан отреагировать, поэтому переправляю эту "телегу" на твою работу. Там и разбирайся", - сказал он. На всех предприятиях в те времена действовали филиалы всесоюзного "Общества трезвости", которые должны были поганой метлой вычищать социалистические предприятия от падших в пьяном грехе сотрудников. В экспедиции такое общество возглавлял главный инженер. Не дожидаясь, пока почта доставит на предприятие "подмётное письмо", я пришёл в кабинет главного и всё ему рассказал без прикрас. Владик (так его звали) внимательно выслушал и ответствовал: "Не переживай, Александрович, знаю я этих Московских таксистов и ментов. Во, как достали!" Он продемонстрировал характерный жест ребром ладони в районе горла. Владик заканчивал геологический факультет МГУ и знал деяния служб правопорядка в столице не понаслышке. А Владиком я его называю, потому что мы с ним одногодки, и он также, как и ваш покорный слуга, не любит аристократического "выканья". Через несколько дней главный инженер позвонил мне на ВЦ и попросил зайти. "Вот свидетельство твоего "грехопадения", - сказал он, протягивая распечатанное письмо с Московскими штампами, - Что хочешь с ним, то и делай. А наше "Общество трезвости" отреагировало немедленно. Мы взяли тебя на поруки. Столица может спать спокойно!" Владик достал из сейфа бутылку коньяка, и мы с ним выпили по рюмочке за моё успешное перевоспитание. 4. В ЗАБОЕ ИЛИ ЧЕТВЁРТОЕ ТАРИФНОЕ РУКОВОДСТВО На дворе стоял 1990-ый год. Год кануна больших перемен, которые произойдут следующим летом в районе того самого санатория МГА, который мы, студенты факультета автоматики киевского института гражданской авиации, начинали строить ещё в 78-ом. Форос, Оползневое, Понизовка. Как много говорят участникам того легендарного стройотряда эти названия. А вот некоторым политикам памятен только Форос. Кое-кому он стал судьбой. Кому счастливой, кому - не очень. Но, в отличие от бойцов ССО "Крым-78", для них Форос - одно название, не больше. И это можно назвать только их бедой, их же неумением видеть прекрасное вокруг себя, ибо не могли они в полной мере насладиться теми непередаваемыми ощущениями свободы, бескорыстной дружбы и взаимного уважения, какими упивались мы волшебным летом 78-го. Что это я, впрочем? Отвлёкся. Только и всего-то. Хорошо, опускаю лирику и перехожу к существу дела. В тот год никто ещё в Печоре не слышал про рок-группу "Улица Свободы". Вероятно, она пока не существовала и в проекте (http://sf.kominet.ru:8101/index2.html). Но, однако же, предпринимательский люд начинал поднимать голову от телевизоров и заводить своё дело. Кооперативы росли, крепли, матерели и богатели буквально га глазах. Тут и там возникали различные совместные предприятия с привлечением иностранного капитала. Не миновала чаша сия и нашу северную республику. В Ухте открылось СП "KomiKaWe", к которому коллектив ВЦ Колвинской экспедиции тоже имел кое-какое отношение. Одним из направлений деятельности СП было распространение компьютеров фирмы "Шнейдер" по городам и весям республики. Так вот, наши инженеры с ВЦ использовались для перевозки и установки означенной выше техники непосредственно на площадях заказчика. Партии сначала были небольшими, и поэтому справлялся один человек. Максимум - два. Но однажды в период летних отпусков созрела большая поставка в объединение "Интауголь". В заказе присутствовало 20 компьютеров и 20 принтеров. Как быть? Автомобильных дорог от Ухты до Инты нет, как, впрочем, нет и сейчас. Остаётся одно - отправить груз по железной дороге. Но тут начинаются заморочки с багажным отделением. Заказчику нужно всё одновременно и очень быстро. А пока там железная дорога раскочегарит свой маховик, время уйдёт. Посидели руководители фирмы (в их числе и наш начальник ВЦ - Николай Дмитриевич), малость покумекали и решили все 60 коробок с компьютерами и ещё парочку с "клавами" и прочей требухой отправлять в пассажирском вагоне с сопровождающими. Хорошо решение принимать, когда исполнители под рукой, которых можно на 2-3 дня с места основной работы сорвать одновременно. А в Ухте таковых и не оказалось. Кто в отпуск уехал, кто занятия проводит в индустриальном институте в качестве педагогов по основному месту службы, а кому и жена не велит. Остановились на нашем славном коллективе из Печоры. Но дело тоже не простое. Нужно, как минимум, троих ИТР с работы снять. А у нас ведь тоже люди в отпуска ушли, "пятидневщики" в смену ходят. Благо, операторы на ВЦ грамотные. Сами, когда потребуется, оборудование переназначить смогут, если "умрёт" чего из "железа" наглухо. Подобрали времечко к выходным ближе. Чтобы начальник экспедиции не учудил какого-нибудь проверочного похода на ВЦ. Директор-то новый, на воду привык дуть по любому поводу, хотя и на молоке ему обжигаться не приходилось. В пятницу вечером поехали в Ухту втроём. Знакомые уже ваши: Пастор, Довгулян и моя бородатая физия вместе с комплектом конечностей. Дмитриевич в качестве прикрытия остался. Как-никак две смены из четырёх без инженеров оказались. Он потом должен был к нам в поезд подсесть, когда мы с грузом в Инту попилим (Печора как раз между Ухтой и Интой расположена). В Ухту прибыли благополучно, всё больше спали. Даже пива не попили. Приехали в институт. Там на кафедре информационных систем и располагался склад компьютерного барахла. Барахла - в смысле передовых идей человечества в области электроники, овеществлённой в "железе" (термины "хард" и "хардваре" тогда ещё редко применялись). Это сейчас 286-ые полное барахло, а в те перестроечные времена - предпоследний писк западных технологий. Так что получилось, что я невольно скаламбурил, сам того не осознавая. Проверили мы упаковку на предмет целостности, отпихали "свои" 62 коробки в угол и пригорюнились. До поезда ещё далеко. Только вечером нас погрузят. Пошли пиво искать. Нашли, надо заметить, быстро, хоть и антиалкогольная компания куражилась в полный рост. Затарились мы крепко и опять на кафедру вернулись. Засели в лаборантской, соломку солёную трескаем, селёдкой заедаем баночной. Чем не радость для рабочего подростка? Вскоре к нам "на огонёк" стали институтские, как тараканы из щелей, подползать. Им, институтским, слаще халявного пива ничего и не известно. Довгулян, однако, не стерпел этакого неблагородного к себе отношения и быстро снарядил пару молодых лаборантов за добавкой, за их же счёт, разумеется. Когда же за нами водитель микроавтобуса зашёл, пиво ещё оставалось... Но дело - прежде всего! Загрузились и тронулись на вокзал. Прибыл поезд. Мы заранее оплатили два купе в СВ. Одно для коробок, другое - чтобы ехать самим. Проводник начал сильно возражать, увидев кучу упакованной техники, образующих пирамиду имени гражданина Хеопса на перроне. Он орал: "А что, четвёртое тарифное руководство вам не указ?! Куда этот груз?! Зачем?!! У меня здесь не багажный вагон! Здесь приличные люди ездят!" Довгулян слегка отторкнул его железнодорожное благородие с дороги и поволок сразу две коробки - времени на погрузку оставалось крайне мало. В затарке СВ-шного купе принимало участие человек 5. Мы сновали со скоростью болидов "Формулы-1" и уложились во время стоянки. Обалдевший от нашей наглости проводник всё ещё пытался поведать нам какие-то особые секреты четвёртого тарифного руководства. Но его слушала только одна глуховатая старушка, гуляющая вдоль состава. Всё, затарились! Теперь можно и присесть. Поезд тронулся. Одно купе под самый потолок забито нашими коробками, а во втором Пастор уже разворачивал пакеты с домашним питанием, благоразумно нерастраченным в Ухте. "Ну, что ж, давай, тащи своё пятое тарифное руководство, изучим", - изрёк Довгулян, развалившийся на полке в позе Чеширского кота. "Не пятого, а четвёртого, - обиделся железнодорожник. - Я сейчас бригадиру на вас пожалуюсь. Хулиганьё!" После этих суровых слов он удалился. Однако через несколько минут проводник снова заслонил свет в купе со стороны коридора (опять эти "белые ночи"!) своей мутной фигурой в синей форме. Видно, не сбегал ещё к бригадиру. В руке он держал несколько листов, покрытых пластиковой плёнкой для защиты от разного рода проявлений природы в условиях железнодорожного вагона. Документы перекочевали в руки Довгуляна. Он внимательно изучил содержание и спросил по-простому: "Ну, и?.." Проводник буквально взорвался, как будто его собрались послать по известному адресу: "Тут же ясно написано, что любое место, пусть оплаченное, может быть передано в кассу ближайшей станции для продажи, если его никто не занимает. У вас четыре билета, а едете втроём. Я имею полное право!" "Да, ради бога! - согласился с ним Сашка. - И так вагон пустой. Никого, кроме нас нету". "Тогда я попрошу вас освободить одно место, которое я могу передать в свободную продажу, - настаивал железнодорожник, - Согласно четвёртому тарифному руководству". "Послушайте, сколько вам нужно?" - намекнул я, имея в виду представительскую сумму, заранее отложенную в нагрудный карман. Проводник и слушать ничего не хотел. Он стал кричать, что высадит нас на ближайшей станции вместе с грузом. Интересно знать, получилось бы у него выкинуть 62 коробки за пару минут стоянки? Больших остановок до Печоры не предвиделось, если, конечно, не успели построить в наше отсутствие. В конце-концов, проводник умчался пожалиться бригадиру. Пришёл суровый бригадир с хитрыми глазами тёртого железнодорожника. Он вошёл в купе, закрыл его изнутри, изолировав младшего собрата в коридоре. "Сколько дадите?" - сразу взял он быка за рога. Сошлись на разумном количестве денежного эквивалента, по пяти рублей за коробку. Бригадир ушёл переживать к себе в купе, а нам даже чаю не предложил. Не очень-то и хотелось. Стали закусывать, чем бог послал и Серёгина жена. А я извлёк поллитровку спирта, которую прихватил ещё в Печоре. Минералка была с собой. Так что и железнодорожной воды не потребовалось для сотворения божественного коктейля "фифти-фифти". Когда в Печоре в наш вагон поднялся Дмитриевич, он глазам своим не поверил. Нет-нет, с грузом всё было в порядке. С нами было не совсем всё хорошо. "Мужики, вы чего, офонарели? - спросил он, - До Инты всего три часа осталось, а вы кривые. Кто будет технику устанавливать? Мне одному двадцать компов за день не настроить". "Не боись, Митрич, - ободрил его Довгулян, - Мы к Инте как раз созреем". После этого он мгновенно захрапел сквозь клубы своей неухоженной бороды. Начал созревать. Но созрел не до конца, потому что к моменту десантирования смотрелся значительно хуже, чем выглядел. К нам с Серёгой это тоже было отнести в полной мере. Хорошо, что встречающих было много, а то, как знать, управились бы мы вчетвером или нет. Объединение "Интауголь" встретило нас радостным оживлением. Все так и суетились вокруг грузчиков, растаскивающих коробки по этажам. Мы в этом ритуале, слава богу, участия не принимали. Вот, наконец, всё распаковано. Начали подключаться и ставить на компы джентльменский набор: MS-DOS, Norton Commander, NU, Supercalc, Foton. В договор входило условие непременного "поголовного" тестирования оборудования на площадке заказчика. Запустив диагностику, мы отправились в забой. А, иначе говоря, отлежаться на матах в спортзале, который нам показали аборигены из управленцев угольной добычи. Там мы втроём и проспали до самого поезда. Не знаю, как уж там нашему шефу удалось завершить все процессы на 20-ти компах, да ещё и акт приёмки подписать, но неделю он с нами не разговаривал. Хотя денюжку отслюнявил в полном объёме и без задержки. Даже штрафа не насчитал. Душа-человек! * - в эту расцветку фабрика Гознака предпочитала раскрашивать купюры достоинством 25 рублей, в народе их ещё называли "уголками" или "четвертаками", имея в виду четвёртую часть от ста рублей; июль 2003 г., июнь 2007 г. Источник: http://zhurnal.lib.ru/i/iwanow_dmitrij_aleksandrowich/poezdki.shtml | |
Категория: Исторические записки | Добавил: ssstrokash (21.02.2009)
| Автор: Иванов Дмитрий Александрович 
| |
| Просмотров: 561 | Рейтинг: 0.0/0 | |
| Всего комментариев: 0 | |
| Категории каталога | |
|
| Форма входа |
| Поиск |
|
|
| Друзья сайта |
| Статистика |
|
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
| Наш опрос |
